четверг, 20 апреля 2017 г.

Теодор Драйзер, «Американская трагедия»


«Рухнула его последняя надежда, последний проблеск его мечты. Конец! Так бывает, когда ночь гасит последнюю слабую полоску света над горизонтом. Неясный розоватый отблеск — и затем полный мрак».

Как хотите, но мне было жалко Клайда, и во время прочтения я всегда надеялась, что все кончится для него хорошо... Несмотря даже на название, хотелось бы надеяться! Нет, не после того, как он позволил совершиться непоправимому, конечно, а до этого. Неважно, как, — женится на Роберте, скатится вновь к жалкому существованию, бедности, — чем не трагедия?! Но — ничего этого не получилось, и понять всю глупость всех своих затей он смог слишком поздно!

Ну в самом деле, на что он надеялся? Ведь так все хорошо было, а могло быть и еще лучше! Если бы не... что? Дура Берта? Дурочка Сондра? Будущие выборы, для которых громкое дело было так кстати?

Да нет, глупость и трусость самого Клайда, вот что! Он сам погубил свою, и, увы, не только свою жизнь! Был бы умнее — не вступал бы в отношения с Бертой, которая была совершенно ни к чему в той жизни, к которой он стремился.

Еще более глупой была надежда на Сондру, которая себе еще не принадлежит. Она несовершеннолетняя, и надеяться на то, что ее родители дадут согласие на их брак, не приходилось. Конечно, эта сумасбродка могла бы сбежать с ним, и что? Лишилась бы денег папочки, и чем тогда она стала бы лучше Берты?

Бедная, бедная Берта... Хоть бы она романы читала, знала бы, чем заканчиваются подобные «связи». 23 года, но ни опыта, ни, извините, ума... Ну да, поверила, полюбила, простенькая такая «девчоночка фабричная», без амбиций и устремлений. Хорошо, она вот такая, но что, Клайд не понял этого?! Зачем она нужна была в его жизни?

Вот Сондра, — да, нужна! Милая светская семнадцатилетняя девушка, из очень богатой семьи... Ну, собственно, на этом все ее достоинства заканчиваются. Она еще в куклы не наигралась, и вот нашла себе куколку Клайда! Красивого, но бедного, зависящего от нее, того, кого можно слегка «воспитывать», оказывать мелкие благодеяния, упиваться его восхищением и любовью. Кто знает, что руководило Сондрой, «детство заиграло»? А может, в такой форме пробудилось лучшее, что есть в женщинах, — инстинкт материнства? Может, она и вынудила бы родителей согласиться на этот брак...

Если бы не Роберта! Ну что, в конце концов, случилось бы, если бы она вернулась в дом родителей без мужа, но беременной?! Хорошие, любящие мать и отец, ну, поругали бы, может, и всю жизнь попрекали, но не убили бы! Хотя нет, это не вариант, конечно...
А что — вариант? Да нет для нее вариантов, нет и не было, а главное — Клайда любила! Могла бы она смириться, уйти в тень, куда угодно? Нет, не тот человек.

Вообще ужасно, конечно, — сочувствовать главному злодею произведения, убийце любящей, беременной женщины... Но — сочувствую! Что не мешает презирать и ненавидеть...

«Он был одним из множества людей, которые рождаются, живут и умирают, так ничего не поняв в жизни. Они появляются, бредут наугад и исчезают во мгле». Очень полезно было бы прочесть и сегодняшним последователям Клайда Гриффитсв, каковых, увы, меньше не становится...

Комментариев нет:

Отправить комментарий